Грузия, хоть и зависит от Турции, но не пожелает принимать участие в предлагаемом Анкарой формате 3+3 на Южном Кавказе, считают опрошенные EADaily специалисты. Они подчеркивают, что воздействие Турции на Южном Кавказе после карабахской войны увеличилось, но это не окажет помощи реализации её предложения.

«Пуск работы коллективного российско-турецкого мониторингового центра для контроля за прекращением огня в Арцахе (Нагорный Карабах) и, при этом, возникновение там турецких военных можно воспринимать как фуррор Анкары, которой получилось уже в военном смысле слова оказаться в данном регионе. Турция с международной точки зрения запустила суровый процесс трансформации и навряд ли она хочет останавливаться на достигнутом», — подчеркнул специалист клуба «Валдай» Фархад Ибрагимов.

Военное пребывание не является единственным инвентарем в руках Анкары. Власти Турции пробует стать лидером № 1 в ближневосточном регионе, задействуя разные политические и финансовые механизмы.

«Главным ценностью Турции было и остается продвижение собственных интересов в сфере экономики, создание денежных структур, расширение политики „мягенькой силы“. Эти три составляющие как раз и посодействовали Турции встать на ноги и достигнуть того, что она имеет на сегодня», — сообщил специалист.

Причины все большего воздействия Турции на Грузию — военно-политическое, финансовое и энергетическое приемущество, также осложнение российско-грузинских отношений.

«Отношения меж Турцией и Грузией укрепляются, так как на другими словами предпосылки. Во-1-х, Турция является одним из главных единомышленников по Североатлантическому Альянсу. Для присоединения к Североатлантическому альянсу Грузии чрезвычайно принципиальна поддержка Турции. Во-2-х, основным местным противником Турции является Российская Федерация, ухудшение взаимоотношений с которой содействует поддержанию отличных связей с турецким управлением. В-3-х, меж государствами есть отношения в экономической сфере. Турецкие компании чрезвычайно интенсивно интегрируются в Грузии, в особенности в прибрежных зонах, потому стороны заинтересованы в развитии двухсторонних отношений. Например, турецкий бизнес преуспевает, и не лишь в Грузии, да и в остальных государствах постсоветского региона», — отметил президент Российской ближневосточной ассоциации Мурад Садыгзаде.

Касательно начинания по созданию «Площадки 6», которая была предложена президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, в какой бы участвовали Турция, Российская Федерация, Иран, Грузия, Азербайджан и Армения, камнем преткновения для её реализации могут послужить трудности, которые связаны с позицией, в том числе, Грузии.

«Предложение Эрдогана презентабельно, но навряд ли быть может жизнестойким из-за непримиримой и непокладистой позиции Грузии, когда дело касается Рф. Формат сам по для себя увлекательный, тем паче что Иран уже предложил нечто схожее, но с участием Армении и, фактически, самого Ирана. „Иранский формат 3+3“ как раз представляется больше жизнестойким», — думает Фархад Ибрагимов.

Специалист по Ближнему Востоку Камран Гасанов подчеркивает, что Турция в некоторой степени уже оказывает влияние на позицию Грузии через вложения, нефтяные и газовые коридоры.

«Значение этих коридоров вырастает от года в год, так как Турция прирастила поставки азербайджанского газа через TANAP, который, фактически, и проходит через грузинскую территорию. На территории Грузии Турция является одним из 4 основных финансистов вместе с Норвегией, Англией. Кроме того велико политическое воздействие в силу того, что Грузия располагается не в отличных отношениях с Российской Федерацией, а Турция — член Североатлантический Альянс, где прозападно настроенные грузинские политические силы могут видеть своеобразную опору и защиту от Российской Федерации», — сообщил специалист.

Но, выделил Гасанов, при всем этом в Грузии есть и «определенные ужасы по причине того, что Турция может „отжать“ Аджарию, спонсировать мусульманское население, наращивать свое капиталовложение».