Чем было обосновано и какие показатели недавнего закавказского турне главы Министерство иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа? Как в Тегеране относятся к усилению воздействия города Москва и Анкары в регионе? Что принесёт Ирану разблокирование коммуникаций меж Азербайджаном и Арменией? На эти и иные вопросы EADaily ответил азербайджанский специалист политологии Шахин Джафарли.
— Как вы оцениваете результаты местного приезда Зарифа?
— В рамках собственного турне по государствам региона глава иранской дипломатии нигде не подписал никаких документов, и этого даже не ожидалось. Потому с этой точки зрения разговаривать о каких-либо настоящих и определенных результатах не приходится. Вероятнее всего, данный визит был специфичной разведкой с той целью, чтоб выяснить позиции и представления всех республик Южного Кавказа в сложившейся новой международной конфигурации после 44-дневной войны в Нагорном Карабахе (Арцахе).
Для Тегерана принципиально, какие он может извлечь международные выгоды себе в данной ситуации. И с той целью, чтоб это выяснить, Зариф сделал визит во все государства региона. Отношения Ирана с Азербайджаном, Арменией и Грузией были рабочими и ровненькими. Никто с ними не конфликтовал и против них не шёл. Даже об отношениях республики Азербайджан и Ирана можно сообщить, что на самом высочайшем уровне они очень отличные, невзирая на некоторые трудности, которые существуют ниже в бюрократической иерархии и в числе общественности 2-ух государств. Это в главном касается того, что азербайджанская общество к Ирану относится настороженно, а в иранском парламенте некоторые лица говорят достаточно противные вещи в адрес Баку. Однако, невзирая на это, управление 2-ух государств имело свои интересы в взаимодействии.
Президент республики Азербайджан во время встречи с Зарифом удостоверил курс государства на углубление взаимодействия меж Баку и Тегераном. При этом Зариф поздравил Азербайджан с выигрышем в связи с освобождением собственных территорий. Данный обмен любезностями является типичным месседжем для грядущего развития отношений.
— Как новая международная действительность в регионе соответствует интересам Тегерана? Как в Иране реагируют на укрепление позиций Рф и Турции в регионе? Считают ли это угрозой своим интересам?
— Новая международная действительность создаёт для Ирана определённые опасности. Непременно, после войны воздействие Рф и Турции на Южном Кавказе усилилось. Ввод российских сотрудников миротворческих сил в Карабах усилил воздействие Кремля и в Баку, и в Ереване, так как таким образом Российская Федерация укрепилась в роли модера меж Азербайджаном и Арменией в карабахском вопросе. Это сегодняшняя действительность.
Касательно роли Турции, то её открытая поддержка республики Азербайджан, также создание коллективного с Российской Федерацией мониторингового центра по Карабаху намного усилили её позиции в регионе. На самом деле, Турция созданием обозначенного центра в Агдамском районе республики Азербайджан узаконила своё военное пребывание на Южном Кавказе.
С иной стороны, и это ни для кого не тайна, после обострения на северном участке границы республики Азербайджан и Армении в июле 2020 года, прошли самые большие армейские тренировки меж государствами, после этого часть турецкого контингента осталась в Азербайджане. Про это говорил даже президент республики Азербайджан Ильхам Алиев в собственных интервью во время 44-дневной войны. И даже то, что в государстве остались турецкие истребители F-16. До настоящего времени отсутствуют какие-либо сведения про то, что данный контингент выведен из республики Азербайджан. Другими словами прошлогодние действия дали возможность Турции существенно укрепиться в регионе, турецкое воздействие в Азербайджане в существенной степени увеличилось.
Участие президента Турции Эрдогана в военном параде в Баку (10 декабря 2020 года. — Ред.), а потом подписание ряда договоров меж государствами настораживает Иран. В Тегеране не встревожены усилением воздействия Рф на Южном Кавказе, так как она является их стратегическим партнёром и в данном регионе они партнёры. Сюда можно отнести огромное количество финансовых проектов, также то, что Иран подписал договор о вольной торговле с ЕАЭС. Потому их не столько Российская Федерация волнует, сколько Турция.
Напомню, что во время 44-дневной войны Иран стянул к своим северным границам силы. Почему? Азербайджан никогда не допустил бы каких-то провокаций в отношении Ирана, и в Тегеране тоже соображали, что от нас никаких угроз в их стороны не исходит. Но свои вооруженные отряды к границе они всё же стянули. Считаю, это было изготовлено потому, что в случае взятия Азербайджаном Мегринского коридора Иран растерял бы общую границу с Арменией, а Азербайджан получил бы прямой выход на Турцию. Что, как считают Тегерана, было угрозой для них. Считаю, что, конкретно боясь этой возможности, они стянули силы к границе.
К слову, во время приезда Зарифа в Ереван он там открыто сообщил, что «неприкосновенность территорий Армении — это их «красная линия». Почему тогда неприкосновенность территорий республики Азербайджан не была «красной линией» для Ирана? Считаю, это был открытый месседж Ирана конкретно по Мегринскому коридору.
— Как Тегеран будет проявлять реакцию на начинание Эрдогана о разработке площадки с участием 6 государств региона?
— Естественно, Иран не желал бы оставаться за бортом финансовых действий в регионе. И визит Зарифа в государства региона сообщает про то, что Тегеран пробует выяснить позиции трёх закавказских республик относительно «шестисторонней площадки», либо формата «3+3», как говорят некоторые. Вообщем, здесь необходимо подчеркнуть, что иранцы не будут довольны тем фактом, что главными игроками в данном формате будут Российская Федерация и Турция. Тегеран готов подключиться к реализации этой мысли на практике, но лишь в качестве равноправного партнёра города Москва и Анкары. Иран интенсивно участвует в проекте интернационального транспортного коридора Север — Юг, где уже налажено взаимодействие меж Москвой, Баку и Тегераном. Меж Азербайджаном и Ираном налажено взаимодействие в энергетическом секторе, в том числе в вопросе возведения ГЭС на реке Аракс. Потому Иран не отказывается от финансового взаимодействия.
Но «формат 6» — чрезвычайно непростой вопрос, так как здесь необходимо говорить ещё и о грузино-российских отношениях, и без улучшения этих отношений будет трудно. Грузинская сторона уже сообщила про то, что её участие в данном формате вместе с Российской Федерацией на этом шаге нереально. Потому Грузия здесь под вопросом, пока можно говорить, наверное, о 5 государствах, но не о 6.
— Как разблокирование коммуникаций меж Арменией и Азербайджаном отразится на Иране? Это может повлечь финансовые утраты для Тегерана?
— В действительности в открытии коммуникаций учтены и иранские интересы. Так как эти коммуникации дозволят Армении обеспечить жд сообщение через территорию республики Азербайджан не лишь с Российской Федерацией, да и с Ираном. Подготовительные соглашения уже есть. Стальная дорога, которая соединит Армению и Иран, пройдёт через территорию Нахичевани. Тем в подписанном лидерами Рф, республики Азербайджан и Армении 11 января в столице России обращении учтены и интересы Тегерана.
С иной стороны, Азербайджан проложит газовый трубопровод в Нахичевань , а далее — в Турцию через территорию Армении, по тому же Мегринскому коридору. При подобном положении позиции Ирана очень слабнут, так как он поставляет газ в Нахичевань по бартерной схеме с Азербайджаном. Когда в полную мощность заработает проект «Трансанатолийский газовый трубопровод» (TANAP), часть газа будет поступать поначалу в Турцию, а оттуда — и в Нахичевань. Другими словами роль Ирана в энергообеспечении Нахичевани при любом варианте снизится.
Тут необходимо также сообщить, что и последующие в азербайджанский анклав грузовые машинки будут больше применять Мегринский коридор, но не территорию Ирана. Там не будет никакого таможенного контроля, а лишь российские военнослужащие погранвойск, которые после определённого контроля будут пропускать машинки. Данная дорога намного короче, чем через Иран. Вывод: воздействие Тегерана на Баку будет понижаться.
Дискутировал Анар Гусейнов